1. Пространственно-силовое построение
Не бойся, и из тебя наши каменщики что-нибудь смогут сделать, они для этого учились, ходили в подмастерьях, подавали расшивки и шабровки.
Мы ждали озарения в светломятой комнате, а в полдень в озверевшей мастерской нашли сломанную статуэтку пахуин. Руки мои ни от чего не мягчают.
За батареей холст, просушивается вчерашняя му́ка. У тебя, наверное, вопросы. Соцветия шафрана, ломкие, сиреневые, не понимают, почему шафрановый цвет – это оранжевый. Вот и я без понятия.
Песня истопника; за пыльной крылатой завесью скрывается: лук репчатый, гусь лапчатый, мир пространственно-силовой. Ваша пыльность, чем вы тут занимаетесь? Возвращаю великие нарративы.
Картина, корзина – словарные слова, ошибаемся буквами. Как запомнить, помоги. Тот, кто пишет кАртины, говорит кАр, прочие определены в плетельщики корзин.
А те, кто сначала ластится, потом рычит, для них предусмотрена псарня.
2. Карнавал
Аз аз, гр гр, зуб на зуб не попадает. В глубине они, на карнавале.
Летний сторож умирает в августе, никому теперь и в голову не придёт охранять яблоки, сливы. Целая овца, перетянутая ремнем поперёк живота, грустно свисает с сухого стебля – хлопчатник. Достаточно подстричь. Этим займутся завтра особенные люди. Сегодня они танцуют, владеют голубыми веерами, едят тритонов на палочке.
Отчаянный прыг. Я рычу, а пение – притворство заболевших карнавалом. Они не слушали, что им говорили, наказали продувшего комбайн старика, и звёзды снова сделались невиноваты.
3. Брошенная комната
Патина – это не цвет, это печаль. Если хоть луч ворвётся сюда, всё затанцует – не надо нам этого. Брошенная комната, её не любили за маленькость, и всё говорили вслух: вот бы уехать; уехали. Забрали самое ненужное. Оставили розовую блестящую заколку, побережные камни с именами, кусок пещеры, кусок Гостиного двора, оставили заляпанный краской номерок 513, шкатулку с болтами, какие-то афиши, этикетку от вина, полароидную карточку без подписи, визитку книжного магазина. Счастливчик, забывающий предыдущий вздох, не вспомнит и половины. В тетрадке конспект по логике открыт на странице:
Городской транспорт делится на рельсы и колёса.
Люди делятся на мужчин и женщин.
Человек делится на тело и душу.
Австралия делится
Австралия похожа на сердечко. Австралия зелёная и горящая. Австралия
А печальник сидит в углу у занавешенного зеркала и рассказывает былицу о птичке, пролетевшей сквозь комнату.
4. Кролик и тигр
Цыган на цыпочках подошёл к цыплёнку и сказал: за**ала меня эта нечестность ближнего и дальность дальнего, я уже давно не видел кролика, я уже давно не видел тигра, я хочу. А тот ему: ты стал так уверен в себе, что думаешь, он тебе позволит? То, что ты видишь носорога на противоположной стороне улицы, ещё не значит, что он там есть. Иди запиши данные температурно-влажностного режима в сводный каталог температуры и влаги, ручка там валяется, у кафедры.
И вот он выходит, видит: день особенно соломенный. Сало стекает с собаки, дымится подвенечное платье крестьянки. Если не закипит поливочный прудик, нам всем будет влага на завтра. Но завтра закипит точно, так что осталось не больше двух дней, пользуйся, мой пятки! Не стесняйся бросать файерболы в столб фонтана!
Он глух и не смеется. Он соскальзывает с тротуара и течёт низ переулком, мимо шиномонтажки и торговки маковыми плюшками. Он видит в небе кролика, он видит тигра.
5. …и морская гладь
Ахроматическая пристань; мастихином счищены кленовые листья. За ухом рыжей поселковой собаки цветок померанцевого дерева. Башня Мартелло оставлена нами засветло. Мы вернёмся в неё? Мы вернёмся в неё.
Был замечен парусник, был покинут взглядом. Это над морем сминается подсолёная испарина тьмы? Это снимается с места альбатрос. Он камень покинул, камень нам больше не враг. Отчётливо видно: в пространстве цвета тунцовых шкурок сплошной тунец, и они дома.
Анадромная рыба выходит из морей, смотрится на удачу в полированный камень, передаёт привет, направляется к рекам. Альбатрос ходит вокруг нас и говорит: да да да, да да да, любите всех подряд, потом узнаете своих.
6. Автопортрет
Глория!
Хватит есть, хватит пить – это март. Что мы получим? Всё, что завещано. Колодцы все заполним в награду и уйдём с миром, как полагается тем, кто сначала приходит.
Если принцесса Темзин просыпалась раньше восьми часов, горели поля. Если позже восьми – шли ливни. До тех пор, пока не изобрели будильник, урожаи попеременно то сгорали, то гнили. А если бы не изобрели, то что? Нас бы не было больше. Ни приходить, ни уходить не пришлось бы.
Стёрты пересечения слов; пересечениями слов занимается моя слепая бабушка: что вот здесь, по вертикали? По вертикали обещание не плакать, по горизонтали подмалёвок слёз.
Город, ты всё ещё стоишь за холмом, и пастух всё ещё бьёт хлыстом корову: «Мясо! А ну иди, мясо!» Регулярный парк регулярно заново становится собой. Велосипед старый, и посреди трассы может слететь цепь, не рискнёшь пересечь М8, разворачиваешь в город. Надёжные швартовы.
Хватит смотреть в окно, это март, ты знаешь, что будет. Одиночество, смех над вселенскими бочагами, пещерная ящерка. Во сколько будем в Судаке? Два часа дается на ход. Воспитанный татарин в глухой чёрной рубашке за прилавком. Бессмертия мне, на кончике остролиста, в миске пыльного миндаля. Исправный будильник отнял шанс на исчезновение. Кроссворд.
Бамбошка, писарёк, чапыжи, лизавица, бочаг, додка, ужаревшая сарайка. Как неохота умирать, Настя, вот бы ещё пожить.
Либерти. Мемория.
Дата публикации: 10.03.2025
Настя Кукушкина
Прозаик. Родилась в 1999 году в г. Данилове. В 2022 году окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Публиковалась в журналах «Флаги», «Лиterraтура», «Этажи», «Сверхновый Карфаген», «FEMINIST ORGY MAFIA», «Дактиль». Живет в Москве, работает в библиотеке.