***
осторожно и мерцательно
соскальзывает лягушачья лапка
с бортика зелёной кувшинки:
ни-к-кому направленный прыжок
ни-кого окатывающие брызги
так и хочется спросить этот пруд:
когда умрет твоя лягушка?
|петербургский колодец|
каплет христ ночной
на плотные тяжи ткани соединенной
электричеством заснувших фонарей и — óкон-глаз чёрный
тело — с в е т а н и ч т о
копошение
маленького омерзительным насекомым
нежности растущей
под грудью к ты-данности н е т з д е с ь
абсолютности кромешной влаги под
простыней
/такой как в стихе: нечеловечески свежей/
всеядности ночные каплющие хрúста
стремленье в_________ исчезнуть м о ё
|глаз|
безрисничное беспризорно
смерть —
гóлево века
физиология отрицает в человеке войну
раскрытого ресничным :
мокром месте оно в нём — линия
бассейного бортика нá воде замешанного iris’а
густой и прозрачный — добр
неповоротлива сонная нега-рыба
вокруг колышка чёрной точки :
частокол взгляда всего но украдкой
обводит хвостом лососёвым вязь
жизнь — хроническое чудо
непредсказуемости жертв
отражённая во взаимном
пересечении мысли на мысль
/каждая жертва — Жертва/
сегодня-сейчас не существует
триптих дочери
1.|спаситель|
ради воздуха
проступающего действительности на коже твоей или нет всё равно
ради воздуха
не видимого ни глазом ни сердцем твоим солнечных лучей этим утром
ради воздуха
этого выдыхающего пространства росы́: лежать на волосах ночи этой ночью
этой травой
ради воздуха
слышимого в имени твоём глагола произносит она: чья-то дочь жить с ней не_смотря на её красивого отца он ещё помнит речи фиалок сапфо
ради воздуха
времени лишенного времени текущей реки в направлении её лона земли
покатых плеч тишины песка летящей оранжевой бабочки
ради смерти
2. |пейзаж|
и вот это лицо
такое лицо свет твоей дочери
вот эти глаза
такие глаза воздух твоей дочери
вот этот нос
такой нос камень твоей дочери
эти губы такие губы
эта размякшая глина твоей дочери
эта шея такая шея
такая река твоей дочери
эти ключицы эти ключи
от замкóв не заперты́ твоей дочери
эта грудь эти сливы
такая иерусалимская твоей дочери
живот такой этот живот
обнаженный как этюдник оставленный
каким-то невеликим художником твоей дочери
и вот это тело
такое тело т в о ё т е л о
*
лето опускает руки в беспомощном
жесте письма и оставляет его для
не наступившего здесь письма
*
но надеюсь мы увидимся ещё в этой жизни
может быть этой зимой ?
3. |утро|
утро придёт его дочь может быть на
третий день от начала мира
***
оно сопело на простынях двадцать один год
сопело влажным ощущением грязноутробы его матери
которая носит в себе мужскую матку
и улыбается беззубым зверьком (она всегда считала плоскогубцы
главным косметическим средством: улыбка становится прозрачной)
глядя в потухший телевизор — в экране заколочено Ничто.
оно стрекотало брюшком непохожее на цикаду
ведь цикады живые
оно морщинилось в темноте и орало
но больше морщинилось кожей старух
каждая из которых была образом и подобием его матери
(она кулаком выбила стекло и баюкала Ничто —
это была родившаяся красота запеленутая в червей).
оно лежало в постели двадцать один год
и двигалось
зная
что всем на него плевать
а в темноте слепит глаза если их открыть
а потом черезнемогу (мамочка, очень больно,
убери этот нож) через не могу оно вылезло себе позвоночник
кесаревым усилием достигаются идеальные дети
позвоночник спрыгнул с матраца
продемонстрировал свою правильную осанку
презрительно оставил тело
и пошел покорять мир
ведь этого хотела мать Ничто
у которой не бывает плохих детей.
|просто|
твоё в его тихом
стихе: опадают листья в его осени
если бы сад был открыт
последним августом — шевелящийся шмель
человеческого в честной молодости цветка но за листом падает жёлудь
тихо и одиноко
как когда-то давно
не быть легкостью той струны что невыносима легка
той рыбой — в саду уплывающей по кругу расходящейся воды —
одинокое глаз голубого шепота — трогательность
самогó есть
морским ветром звенящим безвремени
сáмого твоего
мягкой влюбленностью просто рядом
***
устрица держит жемчужину при себе
самое ценное:
створки объятий не проникающих воздуха
скрепляют любимое — нож
которым она изнутри выскребает свой свет
так ведь и надо: укрыться устрицей
не знающей что помимо жемчужины
есть вода напитанная иного света — иных чудес.
|апокатастасис|
нá тело Его
заре ниц каясь сь [ь]
стаюсь истаюсь и с т о н ч а ю с ь ис
икос кос русых русских их кос их
хiротонисуемая мая в суе Его мая имя и
мя нá тело ниц аки акафист
с т а й н о с т и ю заре в моé души м i и р ъ [ъ]
Иллюстрации Веры Зарницкой.
Дата публикации: 28.11.2024
Фото Любови Носковой
Вера Зарницкая
Поэт, филолог, художник. Родилась в 2003 году в Санкт-Петербурге. Учится на филологическом факультете СПбГУ (кафедра истории зарубежных литератур). Публиковалась в журналах «Всеализм», «Формаслов» и на портале «полутона». Также научные материалы публиковались в журналах «Древняя и Новая Романия» и «Метод»; в проекте Open semiotics (Париж). Лектор культурологического проекта «Нефиктивное образование». Участница ЛИТО «Дереветер». Автор книги стихотворений «тихо» (2024). Живёт в Санкт-Петербурге.