#
ты приходишь раздетым
плачешь и говоришь
вот я
весь какой есть
весь каким ты меня создал
я весь тебе
я признаю это
дай мне немножко времени
побыть с моей рассыпающейся мамой
я сделаю всё что должен
сжалься над тем кто живёт здесь вместо меня
и кто умрёт в отличие от меня
и он отвечает говорю я
ты же знаешь что это запрещённый ход
ты же всё знаешь
вернись к маминой постели
и успокойся
никаких желаний не существует
если мы чего-то хотим значит
мы предвидим
и я возвращаюсь к маминой постели
постель заправлена белым пледом
мама танцует на белом пледе
под музыку отчима
на линолеуме лежит марсик
на подоконнике стоит денежное дерево
с лампы свисает ёлочная игрушка
а я стою и приплясываю как будто бы
ничего
совершенно ничего
после –
не было.
#
[твоё фарфоровое личико]
я рисую тебя и мне становится страшно
потому что ты до сих пор есть
ты есть в каждом тюбике краски
в каждом волоске кисти
я иду менять воду
в раковине остаются разводы
это ты, и ты не смываешься
Все эти годы мне хотелось рассказать тебе, как далеко я ушла. Сколько я прочитала книг и сколько умных мужчин приглашали меня на свидания. Я до сих пор не знаю, за что тебя можно зацепить.
я очищаю банан
ты смотришь на меня
недорисованная и может быть
я никогда тебя не дорисую
За эти годы у меня были женщины, у меня были мужчины, у меня были деньги.
ты говорила мама никогда не вылечится
и я никогда не вылечусь
или мне придётся стать сверхчеловеком
А я не помню даже нашу последнюю встречу. Я помню, как я пришла к тебе на приём, а тебя не было. И я шла по набережной, я плакала и старалась идти медленнее. Мне хотелось выкрасть тебя из этого мира, хотя твой мир, ваш мир, никогда не был мне доступен.
я ничего не выбирала
я не выбирала даже тебя
мне всегда хотелось просто внимания
(всего лишь: внимания)
И все эти годы я о тебе даже не вспоминала. Я не помнила, как ты выглядела, я помнила только твои короткие пальцы. И если бы не эта фотография (новая клиника, знакомство с главврачом), я бы жила и дальше.
ты сидишь передо мной
и как тогда в мои самые счастливые пятнадцать лет
я хочу обнять твои ноги
надеясь что ты наконец отправишь меня к себе
надеясь что хотя бы один раз
ты проведёшь свой обход и спросишь меня
как я сегодня чувствую себя
(всего лишь: как я себя чувствую)
я глажу твои тёмно-серые волосы
мне не хватило на них белой краски
я смотрю в твои пока ещё пустые очки
я вижу твои розовые руки
но даже сейчас
(а сейчас я бы точно не обнимала твои ноги)
рука с обручальным кольцом
лежит на компьютерной мышке
я смотрю на неё и не верю: мне можно
делать это сколько угодно (и делать – что угодно)
я замечаю что стучат мои зубы
и я [у меня взрослая счастливая жизнь]
начинаю визжать.
И чтобы по-настоящему стать создателем, ты должен признать, что твоей мамы, которую ты искал всю свою жизнь, никогда не существовало. У создателя не может быть мамы. Мне жаль, но он не создан для того, чтобы иметь маму.
#
я кошечка
мяу мяу мяу
да да
я чудовище мама
я тебя сожру потому что я тебя ненавижу
эти приступы начались когда мама переехала к нам
до этого были приступы другого свойства
мне было больно и я заходилась
плакала конечно вслух а потом не могла остановиться
задыхалась кашляла и продолжала плакать
я не могла просто начать дышать
сначала мне помогала валерьянка
когда она заканчивалась бабушка давала свой корвалол
и обливала лицо холодной водой
потом мне мало что помогало
даже кровь перестала останавливаться
бабушке было очень страшно а я не верила что это отражение в зеркале это я
я вообще никогда не чувствовала себя как
может быть я не смогу написать хороший текст но мне никогда не давали просто высказаться без хорошего текста
так было со школы
хочешь поговорить вот пожалуйста
конкурс сочинений на тему
я даже на экзамене выбрала вместо аудирования сочинение
мне все говорили что это сложнее что нельзя
наверное тогда и появились эти кошачьи приступы
перед поступлением я подходила к маме и говорила
что у меня к ней серьёзный разговор
я хотела поговорить про мою будущую жизнь
мне всегда казалось что я сама их контролирую
просто играюсь
когда мяукаю рычу ору кусаю себя
но потом я начала замечать что мне очень сложно успокаиваться
и после того как я перестаю мяукать я начинаю сильно плакать
когда после мяуканья и рычания я плачу
я думаю что ко мне относятся как к человеку
а я не человек
я дрожащий сосуд
пульсирующая венка
листик с росой
даже не кошка
когда я начинала трястись с огромной частотой (то есть очень быстро)
сначала она говорила что я сумасшедшая
потом она просила перестать
потом она отворачивалась
потом она начинала на меня смотреть очень испуганными глазами
её испуганные глаза как сумасшедшие
нечеловеческие
и я понимала что она начинает бояться что я действительно ненормальная
и старалась успокаиваться
к тому же я уставала трястись
как-то когда приступ только начинался я сказала маме
что она глупая потому что не восхищается тем что я у неё человек
(ещё и здоровый)
а могла бы родиться наполовину кошкой
и спросила: а что бы ты тогда делала
кошку я бы выбросила или отрезала
а тебя оставила
когда я сижу со своим человеком и он начинает выяснять отношения
я думаю ха ха ты глупый человек
я тебя обманула потому что я просто исследователь у меня включённое наблюдение эксперимент а ты всерьёз раздражаешься мне же всё равно
так же случается когда кто-то говорит плохо о детях или подростках
я думаю говорите глупые говорите а я же этот самый ребёнок и подросток
и вы меня любите
не знаю сколько же мне нужно говорить
чтобы я смогла всё рассказать и высказать
(а это разные вещи)
иногда мне кажется что после смерти
если вдруг есть бог
я подлечу к нему и перед объявлением приговора начну рассказывать
что со мной происходило всё это время
и даже бог не сможет меня слушать
ничего со мной сделать не сможет
отправит меня обратно
в какую-нибудь новую жизнь
обычно люди с хронической невыговоренностью не живут
с людьми которые готовы их слушать
потому что нет людей которые готовы слушать бесконечно
есть люди которые готовы выслушать
и эти люди с хронической невыговоренностью остаются такими,
и я не знаю, что с ними случается после.
может быть, они становятся кошечками.
#
кто многих любил у того внутри голубая воронка
кто со многими спал у того внутри чёрная дырка
у меня внутри ничего
давным-давно уже ничего
только маленький еле заметный кружок
как ожог от случайной сигареты
поставленный в детстве чужим прохожим
и никем не замеченный
потому что плакать было стыдно
если бы нужно было определить
подвести так называемый итог
что же всё-таки в этом кружке
кто же остался
что же из всего по-настоящему задело
я бы даже не смогла всё вспомнить
перечислить имена
моменты дрожания и абсолютного счастья
хотя может быть его никогда и не было
бабушка говорила что моё сердце такое же как мой кулачок
я часто рассматривала его
иногда разговаривала с ним
мне казалось что любую нашу внутренность можно изобразить на пальцах
даже мой кружок
я соединю большой палец с остальными
спрячу некрасивые ногти
сделаю себе бинокль
приеду к тебе
и буду на тебя смотреть
мою учительницу русского языка и литературы
(сколько лет прошло, боже)
ты будешь думать что у меня внутри два кружка
и вся жизнь только начинается
так всегда думали люди с которыми я была
но кружок у меня один
и жизнь уже вряд ли только начинается
#
[душу, счастливую жизнь, любовь – всё что угодно можно отдать за стихотворение после перерыва]
на каждый мой концерт бабушки приходили
с цветами и конфетами
садились в первый ряд
так хлопали что казалось только они так хлопают
то ли звонкий то ли глухой стук сухих ладоней
полных сил
бабушки кричали браво браво
а мне каждый раз было стыдно
у вали были усы
(и мне тоже из-за этого было стыдно)
руки бабушек не становились слабее
они исправно каждый раз покупали цветы и конфеты
после концерта водили меня в бистро «центральное»
мы заказывали пиццу «студенческую» и
молочные коктейли
официантка дарила мне шарик
валя говорила а когда-нибудь ты станешь студенткой
дожить бы до этого
будешь потом вспоминать нас
как мы сидели здесь
и я даже не знаю говорили ли мы о чём-то кроме этого
телефонов не было книг я не читала
как-то на день святого николая
валя не пришла на концерт
у неё случился криз
я была не расстроена а шокирована
потому что в этот раз никто мной не восхищался
(нина была менее эмоциональной)
но потом были другие концерты
и она ещё долго жила
мне всегда казалось что я не люблю их
(никого)
что я очень привязана к тому что они мной восхищаются
(меня любят)
но теперь я вспоминаю
как бесконечно много было этих концертов
этих походов в кафе
шариков всех возможных на свете цветов
одной и той же пиццы
и мне начинает казаться
что нет ни восхищения ни любви
есть оторванность вернее разорванность
и это единственное что вообще есть
#
я открыла новую книжку «дизайн детства»
и она пахла бабушкиным потом
я бы скупила все книжки
издательства «новое литературное обозрение»
#
вот мы вернулись с похорон дедушки
я думала как бы позвонить тем женщинам
которые предлагали нам помощь
попросить их
пригласить меня в гости
мама по-прежнему плакала
бабушка сидела с крёстной
день заканчивался
светлана павловна тоже умерла
потом умерла светлана александровна
их похоронили в пяти могилах
друг от друга
прошло какое-то время
и я до сих пор не могу понять
почему её смерть меня так глубоко ранит
почему я начинаю плакать
и плачу долго
когда-то я написала её сыну
предложила ему помощь
может быть разузнать о вузах
или показать москву
или ещё что-нибудь
в конце концов я могла бы
накормить его в хорошем месте
он написал что тронут
но в москву не собирается
а потом я узнала
он встречается с очень хорошей девочкой
делает фотографии читает книги
его жизнь продолжается
с какого-то момента мне начало казаться
что все эти люди перед своей смертью
приходят ко мне
забирают меня к себе в гости
долго слушают меня плачут вместе со мной
мы засыпаем
а потом что-то случается
и умирает татьяна алексеевна
всё закончилось, мама,
и нам всё ещё нужна помощь.
#
человек который падает на землю
не разбивается
земля вдруг становится сырой
земля сохраняет отпечаток его страдания
и страдание становится менее
концентрированным
В семнадцатом веке ностальгия считалась болезнью, потом, ближе к двадцатому веку, веку революций и ускорения времени, о ностальгии стали говорить как о коллективной неизлечимой болезни. Это тоска по дому, которого ни у кого из нас не было. Пока мы тоскуем, мы останавливаем время и таким образом сопротивляемся своей конечности.
иногда я чувствую себя бракованной
иногда я вдруг понимаю
что даже нереализованный потенциал
не так страшен
как приступы ностальгии
которые неконтролируемо активируют
какие-то мозговые центры
и вполне себе счастливый человек
начинает думать что после например детства
его жизнь абсолютно бессмысленна
она есть обман
тот промежуток между смертью социальной
и биологической
когда ты уже умер
но тебя зачем-то держат на аппаратах
чтобы отложить похороны
окончательное прощание
Но если бы это касалось моих родных, я бы до последнего шанса держала их на всех возможных аппаратах.
детская дурная привычка ждать
что больной ребёнок не произносивший
ни слова за несколько лет своей жизни
вдруг назовёт тебя по имени
а мёртвый после долгого твоего взгляда
откроет глаза и встанет
литература нужна
чтобы сохранить дом каждого человека
его родину
иначе ностальгия нас всех убьёт
мы будем выбрасываться из окон
и падать друг на друга
и эти горки из страдающих тел/людей
станут современной понятной нам
вавилонской башней
на протяжении
всего существования человечества
мы все
всего лишь хотим
вернуться в свой дом
в свою занебесную область
к своему господу богу
(больше всего на свете я боюсь
отключения сознания)
Иногда у меня бывают периоды большой слабости и я возвращаюсь к людям, которые остались ещё здесь, не умерли, никуда не переехали. Это мои школьные учителя, певчие из церковного хора, учительница воскресной школы. Когда я возвращаюсь, я чувствую себя невидимкой. Меня перестают замечать – так и должно быть, но человеку нельзя об этом узнавать.
а на самом деле
наверняка же
там мы никогда не встретимся
и наши расставания здесь
это последние и единственные встречи
после которых не будет ничего
И с собой я больше не встречусь, и с учительницей воскресной школы я больше не встречусь, и с моей мамой мы больше никогда не встретимся.
я никогда тебя не называла мамочкой
может быть только в самом начале
но мамочка
помнишь
я приходила к тебе ночью в слезах
будила тебя
и спрашивала не умрёшь ли ты
мы никому об этом не говорили
но это продолжалось долго
даже когда я училась в университете
ты мне говорила что не умрёшь
не оставишь меня одну
я заставляла тебя поклясться
и ты клялась
когда ты засыпала, я всё равно плакала,
потому что ты умрёшь, мамочка,
и мы с тобой больше
никогда не встретимся.
Нарисованные женщины — Ирины Крупиной
Ирина Крупина
Поэт. Родилась в 2001 году в Харькове. После жила в Феодосии. Учится в МГУ им. М.В. Ломоносова, изучает социологию. Публиковалась в журнале «Юность», альманахе «Артикуляция», «Литературной газете», на портале «полутона». Живёт в Москве.