Дмитрий Сабиров о подходах к написанию текстов, (не)умирании понятого до конца стихотворения, возможностях силлабо-тонического письма и литературной учёбе
Журнал POETICA продолжает цикл интервью с нашими авторами и авторками — мы предлагаем выбрать несколько вопросов об аспектах поэзии и личной практики из заранее заготовленного списка, который будет постоянно дополняться и корректироваться. Наш сегодняшний гость — Дмитрий Сабиров.
— Как вы подходите к созданию текста? Что для вас особенно важно в этом процессе — какие приёмы, методы, алгоритмы?
— Я принципиально не знаю, как будет писаться текст после первой строчки или образа. Определённый метод и приёмы назвать не могу, потому что стараюсь постоянно что-то менять в строении поэтики, но ключевые попробую: элемент алогизма, намеренное остранение привычных пространств, контрастная простота.
— Чья практика из ныне пишущих (или недавно ушедших) поэтов, на ваш взгляд, сейчас наиболее ценна?
— Не берусь утверждать для всех, скажу лишь за себя. Для меня письмо Ивана Соколова является очень ценной практикой. Хочется, чтобы с его собственными текстами было знакомо больше людей, поскольку, как мне кажется, многим он скорее известен как прекрасный переводчик американской поэзии. Не хочется выделять «наиболее» ценную практику, такая рамка мне кажется совсем не продуктивной, я лишь хочу подсветить то, что считаю важным для себя; а перечнями имён и иерархий я уже давно наговорился.
— Какие тенденции современной поэзии (метареализм, докупоэтри, интенсивное письмо и др.) вам особенно дороги и почему?
— Не буду отрицать влияние поэтов-метареалистов; безусловно, чтение Алексея Парщикова, Александра Ерёменко, Андрея Таврова и др. изменило мою поэтику. Меня всегда тянуло к сложному, нагруженному, тому, после чего остаётся гул, с которым хочется взаимодействовать самому. Поэтому меня так до этого увлекали Мандельштам и Пастернак (хрестоматийная пара) и неожиданно возникший между ними Дилан Томас. Я отношусь с уважением и люблю другие поэтические практики, но не вижу необходимости в насильственном перекраивании себя.
— На какие вопросы вы пытаетесь ответить своими стихами?
— Для меня формулировка главного вопроса, на который я ищу ответ через свои тексты, звучит примерно так: «Как и в каких формах может пребывать ясность?» Сколь «герметичными» и «тёмными» не казались бы мои стихотворения со стороны, я вижу в них последовательное движение к прозрачности, которая присутствовала всегда, но которую уже не хочется скрывать.
— Чувствуете ли вы себя понятым / востребованным / прочитанным? Как вы в целом реагируете на критику (реакции читателей на встречах и в соцсетях)?
— О востребованности говорить смысла не вижу, особенно в нынешних реалиях, я на это никогда не рассчитывал. О прочитанности тоже — поэт при жизни до конца не может быть прочитан, да и после смерти вряд ли, и говорю я это без какого-либо пессимизма. Сполохи и гул песни — это всё, что нужно. Понятым я себя осмелюсь всё-таки назвать, потому что стал понятен себе.
На критику реагирую спокойно, всем в любом случае не угодишь, реакция читающих хоть и редко предстаёт явной, но из того, что замечаю, людям это как минимум небезразлично, а многим и нравится.
— Какой, помимо поэзии, у вас круг чтения/изучения культуры?
— Модернистская проза, в последнее время Уильям Фолкнер и Кобо Абэ, японский и в целом независимый авторский кинематограф, компьютерные игры (Bioshock, Gears of War, Assasin’s Creed, шутеры про трансформеров, Deus Ex и др.).
— Что изменилось в вас как в поэте в последнее время?
— Появилось отчётливое движение к ясности (в моём понимании этой категории). Понял окончательно, что это необходимо, после новости о смерти Шамшада Абдуллаева.
— Стихотворение, понятное до конца, погибает?
— Точно нет. Вот, например, стихотворение Осипа Мандельштама «Холодок щекочет темя…» Даже если мы только потом почувствуем, что за холодком и временем, срезающим лирического субъекта, как каблук, стоит суровая отметина совсем недавно закончившейся Гражданской войны и некоего предчувствия грядущей неволи, то текст предстаёт в своей хрупкой ясности и вовсе не собирается погибать от неё. Понятность — никогда не слабость.
— Насколько исчерпаны возможности силлабо-тонического стиха? И что проще написать: регулярный или свободный поэтический текст?
— На мой взгляд, силлабо-тоника нисколько себя не исчерпала. Это очень плодородная почва для экспериментов. Практики Сергея Шестакова, Владимира Кошелева, Натальи Явлюхиной, Софьи Сурковой (см. 8-ю главу поэмы «Ордалии»), Евгении Липовецкой и многих других автор_ок разных поколений тому подтверждение.
Для меня главное не то, регулярный или свободный поэтический текст я пишу, поскольку разнообразие форматов письма — то, что я считаю для себя абсолютно естественным. Главное — не поддаваться инерции, которая и в свободном стихотворении тоже есть.
— Сегодня, помимо творческих вузов, немало курсов поэтического письма. Можно ли вообще научиться писать стихи? И что бы вы посоветовали молодым автор_кам?
— Да, стихи можно научиться писать. Главное, что дают такие курсы, — это практика, без которой процесс будет идти затруднительно. Стоит, однако, помнить, что к авторитету того, кто ведёт такие курсы, нужно сохранять скепсис. Уверен, что есть пишущие люди, которые ведут такие курсы, и основной их целью становится выучка под себя, а не раскрытие индивидуальных особенностей каждого. Чтобы быстрее понять, что тебе нравится в поэзии и как ты хочешь писать, стоит самому расширять круг чтения, и речь не только о современной поэзии.
— В каком направлении, на ваш взгляд, движется поэзия <современная, инновативная, но и вообще>?
— В сторону плодородной пустыни, которая без остановки ваяет себя из песка, удаляясь от краха.
— Что вызывает у вас импульс написать текст, как происходит эта работа?
— Что угодно, даже терпкий осенний воздух или мелкий снег на рыхлой земле, предвещающий заморозки, этого уже может быть достаточно.
— Просим привести стихотворение из неопубликованных на нашем портале.
***
по направлению
ручья и его сторон
по самому ручью
перелетает клон
птицы и как же мёду
в холке не завестись
он заслоняет модуль
при движении вниз
первыми акваланги
вынырнут брёвнами
за ними же и фаланги
линий пригоршнями
полудуга подъёма
как проявленье горок
расписано неподробно
[ не то что горох
около струпьев дома
микроскопических
срезанные пески
только и держат их ]
газовая у носа
сетка стоит воды
надо успеть с откоса
такой же нам ягоды
понабирать скорей
чтоб не разбиться как
творога ротозей
воздуха искорка
Вопросы подготовил Владимир Коркунов
Дата публикации: 22.05.2025
Дмитрий Сабиров
Поэт. Родился в 2004 году в Хабаровске. Студент-филолог петербургского кампуса НИУ ВШЭ. Публиковался в журналах «Флаги», «Всеализм», проекте «подстрочник» и др. Живёт в Санкт-Петербурге.