Закончился десятый сезон московского Чемпионата поэзии им. Маяковского — пришло время подводить итоги и делать приятные вещи (например, писать этот текст). Каждый год Чемпионат так или иначе меняется, иногда почти неуловимо. Я была в команде последние три года: сначала в группе поддержки одного поэта, потом — участника, не прошедшего отборочные (и внезапно ставшего внимательным наблюдателем за формированием молодого поэтического поля), а затем — соорганизатора.
В этом году Чемпионат, кажется, достиг максимума во многих отношениях. Помимо личных метаморфоз, которые переживают участники каждый год и каждый тур, изменилась и «теневая», организаторская сторона. Это касается множества нюансов, остающихся незаметными (например, число членов жюри, задействованных в сезоне, равнялось 64-м — по числу конкурсантов), но в итоге формирующих тот самый пул поэтов, которые доходят до финала.
Что бы я хотела сказать про участников и участниц Чемпа-2025? Они — крутые, интересные (порой даже хочется сказать: всесильные). Им хватило мужества удержаться в довольно изматывающей гонке: сначала неожиданно интенсивной, затем — фрустрирующей. Именно поэтому в последнем туре часто говорят, что все участники — уже победители. Ведь им удалось стать частью современного литературного процесса, заявить о себе, а ещё — создать своё комьюнити, которое, я надеюсь, сможет стать чем-то большим в перспективе.
В этой подборке вы увидите тексты поэтов, формирующих идентичность на основе разных событий, явлений и точек зрения — как на русскую, так и на зарубежную культуру. Поэтому читайте их, смотрите на них, любите их. Сегодня это особенно важно всем нам.
Александра Давыдова
Евгения Либерман
***
насельник бочек, принц обжорного ряда
на хромой собаке в сальном колпаке
со скрипкой — лохматой паненкой — в руке
плевал егупецким тётушкам в волосы
звенел комаром и влезал ко мне исповедаться:
Mayn tatn hot men oyfgehangen,
Ven er iz ganvenen gegangen.
змей ловят пеньковой жандармской верёвочкой
крестят, венчают с осиновой веткой
родовая иудина травма?
мозоли на пятках папаши братались с моей шершавой корой
а в поле рожала ослепшая баба-нагайна
мои две руки дробятся сотней ладоней
на каждой сидит цыганёнок a kleyner, маковая голова,
искра-в-порох
узкие костры-миндали, которыми он вот эдак смотрит
мне всаживают в мякоть ласковые ножики:
ты старик-громоотвод притворное дрожание не избывший
вырвись из мышье-полёвочной бесполезицы
чумаки на базарах кидали ему рыбьи головы казак оглушил нагайкой чумазый бетховен играл
In mayn fidl kent ir hern
Mayn mames tsar, mayn shvesters trern
песня гона волчат песня рытвиноглиняных коленей ночей на Днепре на плотах и лика святого Николая
старик вокзала не вытащит за руку в шторм
трибуналом сыновним нарезали волю на ленты
комиссар за грабёж приказал его вздёрнуть
меня заарканили, как кобылу, накинули петлю как соучастнику
тогда я отгрыз себе ступни и пошёл, хохоча белодевственной кровью
Ekh, du fidl, fidele du mayn,
Shpil mayn troyer tsu zey in harts arayn.
Ekh, du khaver mayn,
Ver veyst vi du aleyn,
Az eybik, eybik, eybik royt iz
Blut un vayn!
***
за окном такая путаница:
вороны с разгона криком проходят сквозь голубей
должно быть, [Имя] желал, чтобы я мучилась
в непроветриваемой комнате, с гирьками на руке
герои моих старых рассказов пришли ко мне
пока я стремилась занять себя мыслями о
старообрядстве и никонианстве
стихами Александра Скидана и Дмитрия Кузьмина
селекторными совещаниями с воображаемыми бывшим,
девчонкой-психологом и другом с привилегиями
до вечера четверга я держалась трезвой восемнадцать дней
а теперь на вертелах жары только Tutto nero
звяканье браслетов
и парадокс карминера
когда привык ставить ударения не на тот слог
запускать языковые болезни
оправдания с оттенком позиции жертвы
я хотела разбить себе лоб словом «легитимация»
и строкой: «геомать архивы земли в саркоме чернобыля»
это как вороны на потерянной могиле Рахили Пайкиной
двадцать пятый участок до горизонта
Красная Горка
Подольск
здесь много мам, прабабушек и простреленных плеч,
Эстер
и далее по тексту
Варя Жигулина
восемь ударов по пиньяте
I
раз
и я рассекаю ножом брюхо тигра,
как рассекает гладь гавани
окровавленное крыло альбатроса
или парусная шхуна.
и я становлюсь морской пеной,
краями раскроенных раковин,
металлическим лязгом в ушах
вспарываю свой голос.
кричу.
II
два
удар врезается в месиво картона,
раздирая сухожилия и мышцы
бумажных волокон.
так мойра, сгорбившись
над нитью человеческой жизни
скручивает ее рифовым узлом,
выуживая паутину
из вывернутого наизнанку
тела.
III
три
так угольки мокрой яшмы
ударяются друг о друга
с тихим стуком или коротким стоном.
бьешь наотмашь,
бьешь с зажмуренными глазами,
укутанными в кокон рубцами глаз
прибитых на пробковую доску
распятых
бабочек.
IV
четыре
встав в позицию, удобную для туше
вонзить в бумажную тушу
игрушечную шпагу,
раскачивая тросы бечевок,
на которых, наверное,
сидели и пели навзрыд розовые сирены
обрубками
голосовых
связок.
V
пять
когда осыпается
(и)стекает клюквенным соком на пол
требуха из папье-маше,
боль отзывается в скручивающемся
ленточным червем позвоночнике,
задыхающемся в пляске святого вита
в порыве кафкианского восторга
тараканьих
лапок.
VI
шесть
с последующим ударом
красная бахрома сворачивается
в гофрированный эскалоп
и вода выгрызает в яблоке камня
червоточины и гниль земных пород,
разомкнутых взглядом
невидимых наблюдателей,
шепелявящих на языке кварцевого
песка.
VII
семь
это жречество или пожирание
глиняных осколков септаграммы
на цветущей гнилыми маками фиесте,
где распятый на канатах швов,
стягивающих раны,
зверь
рассыпается на блики
вальсирующих на ветру
конфетти.
VIII
восемь
вдыхай сиплый морской воздух,
голосом очерчивая пейзаж волн,
пей пенящийся шквал мутных вод
и песни чаек-сказительниц,
складывай из порванных листов
бумажные кораблики,
уничтожив набросок, сшивай паруса,
избавляясь от
ткани.
Григорий Санников
/-/
Под ребром изогнувшимся в полумесяц
Зелень ясеневая
Зубы скалит
Шелест тропинок по лёгким ползёт
Наполняются вёдра водой дождевой из подгнивающей крыши
Ива усталая тихо над озером дышит
Вьются тропинки
Старой запутанной киноплёнкой
Узловатым драконьим хвостом
Вот затянется узелок
И перехватит дыхание
Вспомнится долгий напев тысячеглазого леса
Озеро жадно впитавшее
Темноту наступившей тягучей ночи
Небо накрывшее нас
Как холод
Идущий с вершины горы Цахвоа
Как обратная сторона
Шара земной оболочки
°•°•°
Стоя на гулких камнях волнореза на берегу средиземного моря
Я опять пытался найти
Точки в пространстве
Моменты в которые я
Мог бы касаться
Тоненькой ленты бегущей строки
Русла когда-то холодной реки
Пальцев вложивших звук в тишину
Я спрашивал волны
Привычный надрыв
Их вечного разрушения
Так отчётливо слыша
Я спрашивал волны
Они не хотели ответить
Дул ветер
Я подходил ближе
– • –
перевёрнутый полумесяц морская вода на камнях
их неровность
её тепло
солёное как вечность
кажется именно так поёт и плачет
уютная южная смерть
забытая северная жизнь
Кирилл Лопатин
***
«бог Зря, приятен ли твоим ноздрям дым в который мы себя выжгли?»
М. Гронас
так зарастают раны на языке
ткани сшиваются шрамами знаков
сколько раз
я произнесу твоё имя
прежде чем
перестану чувствовать его
на губах
острые точки зимы
наступающей изнутри 疼
надрезают гортань
апрельского неба
многоклеточная структура
тетради
более не жизнеспособна
графика подсказывает
то что сегодня в сердце 念
однажды умрёт в нём 忘
но
многократность повторения 忘
доказывает обратное 忘
忘
сколько раз 忘
я напишу этот иероглиф 忘
прежде чем забуду 忘
твои глаза 忘
просветы в облаках
ритмизуют пространство
капли дождя 雨
замирают в полёте нулём 零
и примерзают к гортани
озябнувшим [ě] 冷
в сердце читаясь
навечно сегодняшним днём 念
снова прольются
стирая графемы как швы 𩂈
сколько раз ⍰
я найду пустоту в языке ⍰
прежде чем выйду ⍰
под звёзды ⍰
***
«сегодня победу хранит
день присутствия всех и всего»
Г. Айги
играя прозрачностью наблюдателя
закатный луч преломляется
в точке зрения
распадаясь на фракции описания
отдалённого пейзажа
молчаливые идеограммы
угрюмых домов
оживают в криках детей
скорописью несущихся
по футбольным полям
их голоса
поднимаясь с ветром
искрятся золотистыми буквами
на забытых крышах
клубятся фонемами
на гребнях розовеющих облаков
и в этот миг
светосоприкосновения
мир загорается в отражении
подобно иероглифу 璃
стеклянный царственный
бессмысленный
Глафира Солдатова
*
в мире 7 миллиардов людей и 7 тысяч языков
если бы мир был справедливым, у каждого языка было бы по миллиону носителей
я думаю о Кулди Медне, первой носительнице ливского языка, родившейся через 7 лет после смерти Гризельды Кристинь, последней носительницы ливского языка. я думаю о её первой детской книжке на ливском, написанной её родителями
её я, может быть, встречу в моём финно-угорском Вавилоне. текст о нём — вид из трамвая, жёлтого будапештского или зелёного хельсинкского. этими цветами обозначена степень сохранности языков на глянцевой карте
смена домов и разговоров, движение от остановки к остановке, от стадии к стадии, от центра к периферии
зрительному опыту доступно всё, каждый цветок и камень, слуховому — только слова, предупреждающие о ретардации:
Következő megálló: Oktogon metróállomás
Учить венгерский
Урок 124
Что мне нравится и не нравится
Я люблю писать стихи
Szeretek verset írni
население растёт
языки не могут сливаться, только распадаться
текст — вид из колеса обозрения, как в парке Линнанмяки или на площади Деака Ференца. он расширяется, видно всё больше кусочков пространства, образующих единство, пока не доберёшься до самой высокой точки – точки осцилляции. маленькая раскачка, как у утиной прогулки по парку. и — вниз
лишь наблюдательница — одна и та же и в вагоне трамвая, и в кабинке колеса обозрения
наматывает на палец в моём языке каштановые волосы
отводит в языке, который не стал моим черёмуховые глаза
очередное канадское стихотворение
в дырах в сюжете живут опоссумы
они просыпаются, едят банановый завтрак и идут на работу
висят на хвостах и снимают видео what’s in my bag
половинка гуавы, завёрнутая в салфетку, диск великой гранж-группы soundgarden, почти использованная гигиеническая помада с маслом кокоса
всё, чего нет у меня
здесь мерило нормиса – это прямые волосы
как стрела или улица сеймур, о появлении которой предупреждает дрожащий зелёный знак
где птицы ловят отражение дыхания юности в офисном здании
я пью абнормисное молоко из айс-латте и заедаю голубикой за 7 CAD, лучшей в моей жизни
в центре примирения, неудачного перевода слова reconciliation, нам показывают инфографику о школах-интернатах, куда насильно перемещали детей из коренных народов
шарики со схожими темами притягиваются друг к другу, континенты сливаются в один, и я на цыпочках иду в гости к друзьям по тому, что когда-то было Беринговым проливом
сотрудница центра говорит:
всё, что является современным государством канада, построено на этих школах
включая джастина бибера, кристал каслс, скотта пилигрима, шилу и марго, сборную по хоккею и самый мерзкий кофе в моей жизни из одной из кофеен на кампусе, одиноко расположенном у океана (это примечание уже от меня)
я иду на пляж в шесть утра из-за джетлага, подставляю лицо ветру и возвращаюсь в розовый сад, ещё почти ничего об этом не зная
Саша Лысенко
marriage of
speaking in tongues:
in those rainbowy stones
crushing on my teeth
in pious pieces of names
scattered upon the shore
in birds in feathers in
orthodox raisins of eyes
in terror of bearing
in blindness of salty
pillars those invisible
gallows of caves
now the seas are drying
are you coming?
в сердцах говорю:
свято движение
свят день в ходе
к воскресенью
свят песок первый
в путях отпечатков
по рукам и пальцам их
нахожу сады дома крыши
видимые настолько
насколько видели руки
пойте штопая простыни
корабль идет и будет к семи
не по воде так по соли
не по соли так по рукам.
мать гренделя
сказав «исстари» прорубь пробьют
большекрылые буквы промытые Каналом.
история размораживается, вымывая
перчинки мушек и переломы девичьих рук,
бросая с Моста «Б» болейн анны,
кружевные платки китса, гербарии бронте,
сминая лица безымянных дочерей боудикки,
вылепляя снежного Альфреда.
–
укрываясь первоначальной водой
удерживала ладони в окостенелой колыбели
закрывала ему уши чтобы не слышал скрежет
звенела гирляндой красных звезд и кораллов
ссылалась на грохот крышки котла
запевала о льдах и годах
буквы придут из воды, их он спишет с младенческой памяти
с лиц морских звезд
Кристина Ришко
*
ударилась боль в ступени солнцеговорение
яся хосотеселаса
не делать прописи ал аз ак (пиши заглавные выше строчки, можешь лучше)
ласковых змей в волосах
связь прядей вокруг пальцев
не закрывай глаза я собираю предсказания
из песка
на узорах твоих ладоней не обращайся камнем я предсказала нам
жизнь полную оправданий
*
что-то не так мы стоим на сдвигах
в словах сбитом ритме
внутри разговора
как детальки в доме из лего
во дворе я выстрою сад
с водосбором
надломленный голос укрою снегом
ты не заметил как мне дорог зазор
чтобы внутри выплести город
почти непростительной близости
*
небосвод камня
почему мама
кричит во сне и согнулась пополам
как зеркальце карманное
устала сидеть на коленях распутывать
колтуны в холодной ванной
чувствовать иголки в сгибе локтя кутаться марлей
привыкать к жизни
мама говорила надо ходить под синей лампой
пить теплое молоко
Тория Чайкина
Из цикла «Ферганская долина изгибаема»
***
Свет журчал, утрафиолет
красил масло морское в.
Рыбы бугристые пели наоборот,
видели сны,
кружились морские львы.
Ушки тюленей — маленькие антенны,
лапки пружинят, чтобы дойти по суше
и посмотреть на белуху-сирену.
***
Бухара дышит песочной пылью.
Мокрые от жары ноги
облепил аляповатый шелк:
юбка-топ-полотенце-платок.
Аштах на резной медной тарелке
тает во рту ковра в резких стежках
моего характера.
Обезвоженное горло саднит.
Потеряться проще, чем появиться
в тесемках украшений,
вплетенных в голоса.
Медресе Бибиханум
О, девушки получали
высшее богословское образование
в XIV веке в Самарканде
под властью Тамерлана,
чье величие признали даже предки талибов,
а имя стоит первым среди кровожадных тиранов.
И внук его Улугбек обучал астрономии мальчиков
и девочек с открытым лицом в XV веке.
И были равны все перед Аллахом,
и молился эмир рядом с простым человеком.
Дата публикации: 08.07.2025
Александра Давыдова
Поэт, востоковед-китаист, музыкант, участник Чемпионата поэзии им. Маяковского–2024, переводчик, продавец книг. Родилась в 1999 году в Касимове (Рязанская область). Публиковалась в «журнале на коленке». Живёт в Москве.
Евгения Либерман
Поэтесса, прозаик, критик, переводчик. Родилась в 2005 году в Подольске. Студентка ГосИРЯ им. А.С. Пушкина. Публиковалась в журналах «Флаги», POETICA, «Всеализм» «Кварта», «Нате», «Дактиль», «Воздух» и др. Стихотворения переведены на английский язык. Автор книги «Мансарда с окнами на восток» (М.: Neomenia, 2025). Живёт в Москве.
Варя Жигулина
Поэтка, преподавательница литературы, медиевистка. Родилась в Петропавловске-Камчатском, живёт в Москве. Учится на филологическом факультете в НИУ ВШЭ, переводит с древнеисландского, исследует Толкина и русскоязычную неподцензурную поэзию второй половины XX века. Публиковалась в журналах POETICA, «Нате», на портале «полутона» и др.
Григорий Санников
Родился в Москве в 1999 году. Поэт, музыкант, фото- и видеохудожник.
Кирилл Лопатин
Поэт, переводчик. Родился в 2006 году в Москве. Учится на филолога-китаиста. Публиковался в журналах «Всеализм» и «журнале на коленке».
Глафира Солдатова
Поэтка, исследовательница детской литературы. Родилась в 2000 году в Сарове. Окончила магистерскую программу Children’s Literature, Media and Culture (University of Glasgow). Стихотворения на английском языке публиковались в студенческих журналах. Живёт в Москве.
Саша Лысенко
Поэтка, переводчица. Родилась в 2006 году в Омске. Учится на филологическом факультете. Переводы публиковались в журнале «Флаги». Живёт в Москве.
Кристина Ришко
Поэтка. Родилась в 2006 году в Новосибирске. Учится на факультете истории искусств. Публиковалась в журналах «Прочтение», «Противоречие», «журнал на коленке», «Нате», на портале «полутона». Живёт в Москве.
Виктория Чайкина
Поэтка. Родилась в 1999 году в Донецке. Осиротела в 2011 году, позже переехала в Пермь. Выучилась на хоровую дирижёрку (с красным дипломом). С 2020 года — студентка Литературного института им. А.М. Горького (семинар поэзии Г. И. Седых, А. В. Василевского). Победительница пермского поэтического слэма (2021). Публиковалась в журналах «Дактиль», «Формаслов», «Вещь», в арт-дайджесте «Солонеба», на портале «полутона» и др. Авторка книг «Острая метрика» (2024) и «Остроконечный лотос» (2025). Живёт в Москве.